Tag Archives: стихи

На мрачном фоне, вероятно чистом,
Поскольку органический продукт,
Встречаются распавшиеся числа
С частями неоформившихся букв.

Еще века до выстроенных строчек:
Под многоточьем мелких пузырьков,
Желеподобен и слюной обмочен
Лоснится ил первичных языков.

И в этой немоте, что снова длится,
Пока не дрогнет мышца на лице, –
Уже сейчас дописана страница
Со знаком вопросительным в конце.

Нью-Йорк, 07.17.2012

Когда все люди будут очень счастливы,
А несчастливых вообще не будет,
И как Христос, сограждане участливы
И будут просветленными, как Будда,

Когда все станет поровну, по честному,
Без всяких катаклизмов-революций,
И, вопреки угрозам Лобачевского,
Прямые братски где-нибудь сольются,

И будет город-сад по Гарри Поттеру,
И Солнце – солнечным гербом России,
Ну, а Луна – американским квотером!
Тогда и будет счастья, как просили.

Нью-Йорк, 07.15.2012

Я в детстве видел Сталина
В окне его авто:
Его черты предстали на
Секунд, наверно, сто.

Он в темноте растаивал,
Пока я наблюдал,
Как совы плыли стаями
За ним куда-то вдаль.

И в наступавшей полночи,
И годы погодя,
Портрет Луны был полностью
Подобием Вождя.

Нью-Йорк, 07.14.2012

Все сказано. И сразу заскучав,
Ты пялишься в морщины на ладони,
В которых до подробностей и до не-
Возможного прописан день и час.

И с этим жить: сценарий на руке
Настолько откровенен, что не ловко,
Боясь судьбы стереть татуировку,
Жать руку, мыть, купать ее в реке.

Слова и есть, как в паре «шах и мат»,
Сказуемых черед и подлежащих,
И если ты сыграл при этом в ящик,
То хиромант ни в чем не виноват.

Нью-Йорк, 07.08.2012

Дверь падает под ржавых петель стон
Всей тенью на пол, а затем – на стену,
Как бы собой охватывая сцену,
На коей карты и гадальный стол.

Здесь многолюдно и не продохнуть,
Но к давке привыкаешь спешно очень,
Ведь в очередь для тех, кому пророчат,
Не всякому везет себя впихнуть.

Покашливанье, шарканье подошв.
Чем ближе, тем тревожнее и тише, –
И жутко, что чего-то не расслышишь;
А больше ты сюда не попадешь.

Нью-Йорк, 07.07.2012

О, женщина-тайник
Мужских желаний:
Вас желтое стройнит
На общем плане,

Но оскорбляет глаз
Ваш скрытый локоть, –
Как по средам у вас
Неодиноко.

И поднимая тост
Под шум салона,
Пьешь золотой “Шартрез”
Сецессиона.

Нью-Йорк, 07.04.2012

Над самой плодоносной синей почвой,
Чьи комья распускаются, как почки,
И в левой части поля колосится
Снопами света спелая пшеница –

Который век бескрайнее пространство
Парит, что смотрится немного странно,
Когда под ним и стариться, и вянуть
Всему, что успевает только вякнуть,

Когда на этих охре и индиго
Жить, умирать – и это просто дико,
Что если память и дано оставить,
Пусть облаку, то как ему не таять.

Нью-Йорк, 06.30.2012

Очень важно не вытечь в петле из себя –
В этом главный прикол бытия вообще:
Человек был рожден от грибного дождя
И от прочих намеренно влажных вещей.

Оттого вертикален, и вынужден течь
По таким же законам, как водопровод,
Как прямая, от первого выдоха, речь,
И как старый, но в новый впадающий год.

А когда прохудится в различных местах
И прольется из разных карманов вода,
Человека смывает безудержный страх,
Как бумажный кораблик – поток: навсегда.

Нью-Йорк, 06.21.2012

Я помню его растафарский хаер и надежды купить ситар, –
Кажется, с семидесятых пошел по флэтам тусовать,
Фирмовый носил прикид, возлюбленных своих не считал,
На рок-фестивали автостопом катал сам себя рисовать

Автопортреты -получались атас, будто копии анфас Христа;
Еще собирал винил, в духе Mahavishnu и Weather Report,
А едва прознал, что в Зеландии выловили супер-кита,
Отправился туда на рассвете на весельной лодке. На спор.

После встретил свою герлу, женился, воспитали троих детей,
Жил под Псковом в глухой деревне, пережил не одну чуму,
Ландграфские войны, Реформацию… Все ждал от кого-то вестей
Почему-то из Нюрнберга, но к пятнице умер. Отчего – не пойму.

Нью-Йорк, 06.18.2012

Как в детской спальне, места нет
В полуночном кошмаре:
На верхней полке спит скелет –
Простой крестьянский парень.

Цветут магнолии кусты
Сквозь ворс из одеяла:
Сегодня – я, а завтра – ты,
А дальше кто попало.

Тянуть с прощаньем не резон
Художнице-калеке,
И счастье в том, что это – сон,
Но крепкий и навеки.

Нью-Йорк, 06.16.2012

Над белой равниной – той видимой частью
Загробного мира, где слепнут глаза,
Их душам бессмертно парить, и несчастных
Ужаснее было б нельзя наказать.

Так в чем их отличье от многих и многих,
Кто тряс неустанно годами кровать
И был совершенен, раздвинувши ноги,
Коль сутками мог и не есть, и не спать?

И жить без детей – это так объяснимо:
Всех считанных лет, что по кайфу, в обрез.
Но дальше – в Бессмертии памятный снимок
О том, как потерян был полностью вес.

Нью-Йорк, 06.16.2012

Здесь все с прилагательным «райское», даже закат,
Которого, в сущности, нет, ибо свет отовсюду,
И ангелов речь, что звенит, как пустая посуда,
Которая в пункт стеклотары сдается за так.

Коль годы и дни неизменно со знаками плюс,
И к пляжу плывут на волнах разноцветные бусы,
То все одинаковы местные лица и бюсты,
Сведенные c вечностью в прочный, неравный союз.

Кому-то везет, ведь в Раю – вроде некая знать,
Любое желание коей легко выполнимо.
Но Адова мука – пройти безучастно и мимо
Друг друга, поскольку друг друга теперь не узнать.

Нью-Йорк, 06.10.2012

«Где-то в поле возле Магадана…»
Н.Заболоцкий

Где-то в поле возле Магадана
Жить осталось две, ну, три строки –
Плачет в голос русская Мадонна,
Чтоб Господь простил ее грехи.

Продолжалось все это не долго –
Русь свята, но некому помочь:
Лютый холод, безнадега, волки,
И звезда, бессильная в ту ночь.

Как и я, размешивая с виски
Свой «экскьюз!», но лет так через сто.
«Всякое писательство есть свинство,» –
Как заметил Антонен Арто.

Нью-Йорк, 06.03.2012

Лучше, когда ты в пути никого не ждешь,
И, по погоде, прежде всего – самого себя.
Степь неизбежна, ее моросящий дождь
Идет от волнения сутками “под себя”.

Вслед облакам, что, похоже, еще желтей
Своих отражений, сдавленных рамами луж,
Все исчезает, с хороших начав вестей, –
Листья, черта горизонта, поляна, луг.

Степь, расширяя границы, вступает в права:
Далее – снежных и чистых страниц дневник,
И обмороженные в тишине слова,
Как одинокий, пропавший в поле ямщик.

Нью-Йорк, 06.02.2012

Коль для себя посеет, то пожнет
Подобное – по сеятелю семя,
И будут город-сад и огород
Спасать от одиночества на время.

Тычинки, пестики – уже цветет росток,
C Садовником родством одушевленный:
Тот для него и червь, и шмель, и бог,
И царь, с утра коленопреклоненный.

Родная плоть: стать стебля, плотный лист,
Рассвет бутон растения кровавит –
Он так похож, и правилен, и чист,
Что по себе и память не оставит.

Нью-Йорк, 05.28.2012

Себе в охотку, челяди на зависть,
От радости не сдерживая слез,
Друг в друга с наслаждением вгрызались
И целовались с чмоканьем взасос.

Не то, чтоб рядовые гомосеки,
И не химеры, и не упыри:
Встречались густобровые генсеки
И целовались, как в игре «в замри».

А время в поцелуе столько длилось,
Чтоб от стыда на месте умереть
Всем тем, кому даровано, как милость, –
По ящику на зрелище смотреть.

Нью-Йорк, 05.27.2012

В саду Эдема четко, по часам
(В Проекте явных сумасшедших нету),
Рассматривая Еву по частям,
Адам весь год готовится к минету.

Для Adam’s family секс вовсе не вопрос,
Поскольку он пока еще не поднят,
Но искуситель-Люцифер свой нос
Уже сует. Случится все сегодня.

Вернее, так – сейчас произойдет
Впервые половая физкультура:
ОН выступит, как полный идиот,
ОНА – как механическая дура.

Нью-Йорк, 05.26.2012

Тысячелетия – в упор.
– Такая нам судьба досталась…
– Опять все тот же разговор
Про то, что не наступит старость?

– Ах, да! Ведь нам посвящены
Два профиля, пейзаж и рама…
– Как темной стороны Луны,
Щеки не видно, той, что в шрамах.

– Что ж, в этом есть свой позитив…
Хоть в плоскости холста все давит,
И боль, однажды посетив,
Как гость ночной, не покидает.

Нью-Йорк, 05.25.2012

Будто раструбы слуховых труб из далекого мира,
Где в воронках вращаются плотные белые дыры –
Каллы торчат; их проносят в гигантских плетеных корзинах,
Как послание миру и городу от цветочного магазина.

Чопорной флоре даже с таким вот кувшинным рылом –
Притягивать ангелов и родственных им парнокрылых,
Обогащать глаз да услаждать по утрам влажную роговицу,
Словно кораллам с атолла, либо под душем бледным девицам.

Правда, якшаться с пролетарской фауной никак не пристало
Каллам; и Клара, едва их у Карлоса в отместку украла,
Так тут же загнулась, дыша тяжело, от простой аллергии,
Поскольку как запах от калл, так и Карлос-грабитель – враги ей.

Нью-Йорк, 05.21.2012

Всё повторяют в точности вода
И время. В естестве дагерротипа –
Черты лица и памяти года,
Что блочные постройки, однотипны.

Лови мгновенье – ты прекрасен всем.
Не оторвать от отражений взгляда,
Коль красота, похоже, лишь затем,
Чтоб любоваться ею, как наградой.

И молодость – переходящий приз –
Сейчас полна энергии и света:
Река мотает по теченью вниз
Всю пленку с кадрами автопортретов.

Нью-Йорк, 05.19.2012

Гражданин родился, чтобы слушать,
Чтобы отовсюду был он виден,
Чтоб ни запахом не мог нарушить,
Ни мычаньем не посмел обидеть.

Чтоб не ощущал себя изгоем,
Парией, как скажут заграницей, –
Сапиенсу на свободе строем
Обязательно прямоходиться.

И ночами тиская подушку,
После дозы новостей снотворных,
Человек, немея от удушья,
Засыпает жалкий и покорный.

Нью-Йорк, 05.17.2012

Их, летающих, должно быть секта,
Сельской авиации отряд:
Парами опознанных объектов
Всякий день над Витебском летят.

Не Чеширский кот, не Супермены,
Не какой-то Человек-Паук –
После трудодня рабочей смены,
Преодолевая страх и звук,

Над провинциально сонным бытом,
Где белугой от тоски взреветь,
Где себе и времени в убыток, –
Им нельзя, влюбленным, не взлететь.

Нью-Йорк, 05.16.2012

И в этом мире можно жить:
Где мама Милу моет в раме,
Где дважды два едва сложив,
Кто не убит, – смертельно ранен.

Потёк «Philippe», и стекла «Цейс»,
Меняя цели циферблата,
Причинно-следственный процесс
Размоют так, что виноватых

От прочих жертв не отличить;
И аж два «О-о!!» – то, горловое,
Знак бесконечности, в ночи,
Как анальгин, запьешь вОдОю.

Нью-Йорк, 05.14.2012

Как снедью хороши столы,
А новый дом – надежной кровлей:
Деревьев майские стволы
Полны артериальной кровью.

Бьет под корой весенний сок
Азартно и самовлюбленно,
И в синей вышине висок
Пульсирует венозной кроной.

И всей системою корней,
Весомых, как первоисточник,
Кровь подается даже к ней,
К вот этой вот ветвистой строчке.

Нью-Йорк, 05.13.2012

В память о прожекторах 9/11

Внутри прозрачных единиц,
Индейским летом,
Разбуженные стаи птиц
Слепящим светом,

Отыгрывали до утра
Своих мистерий
Беспамятный животный страх
И жуть истерик.

И только неподвижный взгляд
Мог обнаружить,
Как мечутся вперед-назад
По небу души.

Нью-Йорк, 05.11.2012